О Китеж-городе да чуди праведной

О Китеж-городе да чуди праведной

Ой лёлы, ой вечёры,
Прилетали две тятёры,
На воротцах сидявали,
На оконца глядывали,
О чудесях сказывали.
Ой – ли.

То не тучи чёрны по небу идут,
То не ветры буйны во степи гудут,
Выезжал со стану Батый татарский хан.
Ох уж выедет он, ох покажется,
Ох уж кинется он да пораскинется,
Так поляжет по полю златая рожь,
Погорят домы-сёлы христианские,
Будут малы ребяти без отца-матери,
Сиротинушки будут позабытые.
Млады жёнушки без милых соколов
Будут вдовушки да горемычные.
Вот идёт Батый на Русь, посмехается,
Силой буйною да похваляется.
Как дошёл да встал у сядых лесов,
У сядых лесов, где Светло-озеро:
Буду ночь стояти да зорю зоревати,
А на утро пойду я Русь воевати.
Только встали-поднялись Руси заступники,
В Китеж-городе свят-чудён народ,
Не бояровы оне да не царевы,
А всё страннички да молельнички.
Вышли миром всем ко храму Божьему,
Богородице-деве поклонилися,
Говорили: упаси да отведи беду,
Защити ты Русь, славна матушка.
Как мы будем тебе-то денно-нощно петь
Всё святы псалмы умилённые.
Так молилися они и стар, и млад,
И услышала Дева, умилилася,
Во сне хану Батыю явилася:
"Не ходи ты, хан, на Русь поутру,
Не пали дома христианские,
Не бери полон, не мечи казну,
Воротись в Орду к своим детушкам.
Есть заступники на Руси-земле".
А как день-заря занималася,
Повернуло войско бусурманское
Где стояли они – там уж след простыл,
А ушли куда – горизонт пылит.
Вот прошла беда тучей тёмною,
Но друга беда надвигается:
То не крымский, не татарский бусурман шалит,
А то русский царь гневом хмурится.
Как застили ему беси очи ясные,
Стал бояр рубить, голова им сечь,
И завёл молодых он опричников.
Словно свора злая, свора псовая,
На царёвых слуг они кидаются,
Будут мясо рвать, будут кости грызть.
Раз прогневался царь да на боярина,
На младого-то Кузьму на Демидыча,
Повелел схватить да тотчас казнить,
Но убёг боярин-ти от опричников.
Вот летит-свистит, всё поглядывает,
На враного коня он покрикивает.
А уж конь под ним расстилается,
Хвост и грива коня развевается.
Только он его всё плёточкой обхаживает,
Не видна ли погоня, поглядывает.
Так летел добрый конь по сырым лесам,
По белым лугам и крутым горам,
И донёс боярина в Китеж-град,
А у стен его упал замертво.
Выходили со двора чудны молельнички,
В ноги им боярин поклоняется:
"Уж не выдайте вы, не оставьте так.
Как нашла-то меня беда горькая,
Навели небыль да напраслину.
Осерчал наш царь да велел казнить.
Вы же люд чудной, Руси заступники
Пожалейте и меня, горемычного".
Но прослышал царь, где сокрылся он.
Созывает всех своих он опричников,
Кого бить, кого рубить, кому живу быть,
Что не добыли они Кузьму Демидыча.
Вот собрал их царь да войной пошёл,
Он на Китеж-град надвигается,
Злобой сердце его распаляется.
Снова вышли чудны люди к храму Божьему:
"Заступись, защити, Богородица.
Не нашёл нас Батый, найдёт русский царь,
Хочет бить-рубить и дома пожечь.
Как побьёт он нас, кто ж помолится?
За святую Русь кто заступится?"
Отвечала им Богородица:
"Не могу отвести я беду теперь,
Со своей земли к вам идёт она.
Как с чужой стороны враг – что молния:
Раз упала, пожгла, да не придёт второй.
А в своей земле не супостат шалит,
Это русский царь вам урок чинит,
Как пожар, его гнев, всё пожрёт дотла,
А что в раз не взял, так воротится".
"Не губи же нас, Богородица,
Только выдать нельзя нам боярина,
Не за дело на него осердился царь,
Мы ж всегда заступаем за правого".
"Не могу от вас отвести беду,
Но могу я вас от неё сокрыть:
Как вы есть, я возьму вас всех под воду,
Чтобы жить там вам от сих пор и впредь".
То не день уж ночью сменяется,
Царь с опричною появляется.
Только глядь – а нет ни двора, ни стен,
Ни златых куполов, ни синей маковки.
Не слыхать по лесу колокольный звон,
Одно чисто пред ними Светло-озеро.
Из воды его, чуть спасая дух,
Кузьма Демидович поднимается,
К нему опричники бросаются,
За белы рученьки ко царю ведут:
"Уж попался ли ты, Кузьма Демидович,
Не укрыли тебя твои молельнички,
От царя не уйти, как от смерти не сбечь",
Говорили ему, насмехаяся.
Царь же суд судил, так ли спрашивал:
"Ты сажи же мне, боярин, покаися,
Здесь ли Китеж-град со церквами был?
Как над градом тем звон стоял весь день,
А теперь же здесь леса нехожены,
Светло-озеро разливается".
На колена встал пред царём Кузьма,
Не боясь, ему в очи глядывал:
"Ты со мною, царь, поступай, как хошь,
Не видать мне больше света белого.
Погубил ты, царь, свой чудной народ,
Потеряла Русь своих заступников.
Пред тобою, царь, не вода лежит,
Под водою той Китеж-град стоит.
Там теперь живут Руси молельники.
Только я один не ушёл на дно,
Не пустили, знать, грехи тяжкие,
Мне остаться бы, в граде праведном,
Да взяла волна, на брег вынесла.
Так давай, руби голову мне с плеч,
Как настанет теперь Руси чёрный день,
И Батый придёт, землю вытопчет,
И млада жена глаза выплачет,
Будет глад, и мор, и падёж кругом,
Будут звери пить кровь христианскую,
Телом русским кормить своих детушек.
Нет защитников, нету праведных,
Потерял ты их, окаянный царь".